Купите… Бублики…

Александр Бирштейн

Фонарь качается
Фонарь качается
В ночную мглу.

Оп-па-наа… В Одессе опять поют сестры Бэрри. Сколько лет? Сколько зим? И где? На углу Театрального переулка и Екатерининской, из окна дома с голыми мальчиками на карнизах доносится:

… А я несчастная — торговка частная
Стою и бублики здесь продаю…

Нашли место… Да-да, именно: нашли место! Наверное, тысячи и тысячи одесситов знают, причем точно, что как раз напротив этого дома, на Екатерининской, 6, делали самые лучшие в мире бублики.

Меня несчастную — торговку частную
Да в ночь ненастную ты пожалей.

Вот дура! Иметь такие бублики и быть несчастной!

Стеклянная, мутноватая, но все же прозрачная стена отделяла пекарню от магазинчика. И видно было, как работники вертят колбаску из теста, склеивают бублик и кидают их в чан с маслом, потом надевают на «шпагу» и вываливают бублик в маке или кунжуте, рассыпанным на фанере и укладывают на противень, а когда он заполняется, в печь. Бублики на прилавок попадали горячими… Да что на прилавок. Я успевал их домой горячими донести.

А запах!

Когда пекли бублики на Екатерининской, люди на Канатной и Херсонской, Новорыбной и Успенской поводили носом и говорили одно слово:

— Бублички!

Да-да, именно – бублички!

… Купите бублики, горячи бублики.
Купите бублики, да поскорей!
За эти бублики платите рублики…

В детстве бублик стоил полтинник. Мама давала мне, семилетнему, два рубля и посылала за бубличками. И хоть это было довольно далеко, я никогда не отказывался. Через мост на Кангуна, по Кангуна до Дерибасовской, потом через проходной двор пароходства на Ласточкина, оттуда мимо музея в Театральный переулок и… Вот он, магазин! И… очередь! Всегда! За бубликами!

В начале пятидесятых «Булочных» не было. Имелись магазины с суровым названием «Хлеб». Но за хлебом очередей уже не водилось. Приходи и покупай. В некоторых местах, например, на Лизогуба, хлеб продавали на вес. А это значило, что к буханке полагался довесок, который с удовольствием съедался по дороге домой. И никто за это не ругал!

Но хлеб – это хлеб. Конечно, вкусная штука, особенно с постным маслом и горкой сахарного песка сверху. Но и сахар-песок тогда был дефицитом. Сахар продавался «головами» — большими коническими кусками, которые сперва рубили ножом на части, а потом кололи на мелкие кусочки специальными щипцами. Чай пили вприкуску, зажав кусочек сахара между нижней губой и зубами и цедя жидкость сквозь него.

Отвлекся… Повторюсь: за бубликами была очередь. Но в ней было мало старушек и инвалидов, которые преобладали в других очередях, зато много пацанов и девчонок со всего города. И еще. Очередь за бубликами была веселой. Там не ругались! Это вам не очередь за тем же сахаром-песком или коровьим маслом, когда не больше полкило в одни руки и люди готовы друг друга убить. В этой очереди стояли все: и дети – лишние руки – лишние граммы, и взрослые, и старики, и инвалиды. Инвалидов было много, очень много, и никаких льгот им не полагалось. А потом часть инвалидов куда-то увезли… И их не стало…

…Отец мой — пьяница,
За рюмкой тянется.
А мать — уборщица. Какой позор!

В очередях за едой дрались. Могли и убить. Я помню, как в очереди на Греческой забили насмерть вора. Люди расталкивали, отшвыривали друг друга, чтоб иметь возможность лишний раз ударить. Приехала милиция. Толпа расступилась. Я очень хотел посмотреть на убитого, но бабушка не позволила.

…Сестра — гулящая,
Тварь настоящая,
А братик маленький — карманный вор…

А в очереди за бубликами не ссорились, а, наоборот, шутили.

И сами бублики были маленькими горячими солнышками. И, как солнышко, согревали.

Сколько лет прошло, а стал вспоминать про бублики, а на душе тепло-тепло.

…Купите ж бублички,
Горячи бублички,
Гоните рублички
Сюда скорей…