Дюк де Ришелье

Елена Каракина

Памятник герцогу Ришелье создан скульптором И.П. Мартосом, а постамент к памятнику — архитектором А.И.Мельниковым. Перемещена же статуя ближе к лестнице проектом архитектора Франца Карловича Боффо. В этом прелесть Одессы. Работали все. Никто не может сказать — я, тот, единственный, который совершил… Труд был общим, каждая из пчел несла свой мед в улей. Разве что, Ришелье…

Когда, даже не совсем всерьез, а просто из любопытства занимаешься историей Одессы, поражаешься тому, какими незаурядными (мужественными, бесстрашными, умными, талантливыми, яркими, трудолюбивыми, деятельными благородными… ряд слов легко продолжить) людьми были создатели этого города. Среди этих личностей, герцог Арман Эммануил Софи Септимани Дюплесси де Ришелье заслуживает какого-то особого эпитета. Великий, может быть? Гениальный? Восхитительный? Лучший из лучших? Супер — переходя на современный язык? Впрочем, история, лучше филологов распоряжаясь именами собственными, превращает их в нарицательные. Когда, без долгих слов хотят сказать о выдающихся качествах человека, говорят — как Соломон, как Сократ, как Эйнштейн… Или — как Моцарт, как Пушкин, как… Дюк. Так в Одессе фамильярно, по-семейному, называют герцога де Ришелье. Хотя он, среди прочих, наверняка заслужил эпитет — великий. И – благороднейший.

Не потому, что, принадлежал к знаменитому французскому роду. Не потому, что, покинув Одессу, герцог де Ришелье был дважды премьер-министром Франции. Не потому, что он отличился при штурме турецкой крепости Измаил, и был награжден золотой шпагой. Не потому, что стал персонажем поэмы Байрона «Дон Жуан». А потому, что его вклад в этот город — материальный, моральный, душевный был настолько велик, что одесситы до сих пор живут на его проценты. Часто — не осознавая, кому именно они обязаны.

В чем же заключалось величие герцога де Ришелье? Уж, не в том ли, что когда он покидал Одессу, горожане выпрягли лошадей из его кареты, сами впряглись в постромки и везли ее до дальней заставы? И целовали полы его сюртука и рыдали, прощаясь с обожаемым градоправителем? Конечно, нет. В Российской империи верноподданические чувства — вещь, которой не слишком стоит доверять.

Чему же верить? Фактам, конечно! Тому мелкому фактику, например, что когда Ришелье приехал в Одессу, ему с трудом нашли табуретку, а когда он отсюда уезжал — здесь было маленькая фабрика, экспортировавшая мебель. А еще, не углубляясь в подробности, хотя они того стоят, верить тому, что тридцатисемилетний герцог, приехав в Одессу, застал город безо всякой зелени, сорняки — не в счет. И его стараниями были привезены сюда саженцы белой акации, которые так замечательно прижились на одесской почве, что вскоре заполонили весь город. А еще верить тому что, Арман дю Плесси не только своими собственными руками насадил весь Дюковский сад, (ныне здесь парк, уже совсем другой, а когда-то здесь была дача герцога), но и болел за каждую сломанную ветку. И когда он, не дай Бог, видел засыхающее дерево, то обращался к владельцу дома, стоящего неподалеку (учтите, он был уполномочен многими правами от российского императора и мог запросто, как ему угодно, распоряжаться жизнью любого человека на подвластных ему территориях), так вот в данной ситуации герцог обращался к подвластному ему гражданину Одессы и говорил: «Друг мой, будь любезен, полей дерево. А если у тебя нет времени, покажи, где у тебя вода. Я сам полью».

А еще, наверное, такой мелочи стоить верить, ей, Богу, совершенной мелочи, что герцог построил театр. Среди прочих забот торговых, военных, судебных, строительных, он не забывал, что Одесса город разноплеменный и разноязыкий. И лучшее, что может объединить разных людей, с их разными обычаями, интересами и языками — это музыка. Поэтому при Ришелье пели лучшую современную музыку — Беллини, Россини, Доницетти — лучшие голоса Европы сначала под открытым небом, потом в большом крытом бараке, потом — в театре, выстроенном его усилиями. В том самом, который остался навсегда в стихах Пушкина: «Уже темнеет вечер синий, пора нам в оперу скорей, там упоительный Россини…».

«Ах, деревья, ах музыка, ах, поэзия! Тоже мне великий герцог!» – имеет полное право сказать прагматик XXI столетия. — «Говорите правду. Герцог железной рукой навел порядок …». Вот же в чем штука! Не было у герцога железной руки! Даже у памятника руки не железные — бронзовые! О жестокости или просто суровости герцога ни один из мемуаристов даже не заикается — повода не было. И формулой Макиавелли: «Разделяй, чтобы властвовать», Арман Эммануил дю Плесси тоже не пользовался. В пустынных, малозаселенных степях не было кого разделять. Вот украсть государственные субсидии — такая возможность была. Издеваться над первопоселенцами еще какая была возможность! Да слопать весь новорожденный край и не поперхнуться — со всеми его славянами, греками, евреями, немцами, албанцами. Никто бы и не заметил — Российская империя — вон она, какая большая! А примеров для подражания сколько!

Но, конечно, не тем, велик Арман Эммануил Софи Септимани Дюплесси де Ришелье что не употребил свою безграничную власть во зло. Или в свое личное благо. Хотя живущим в этой стране как бы она не называлась — империя, союз или республика — и этим трудно не восхищаться. А тем, что все движения души и ума, он отдал созданию города. И быть может потому, что ум был — незаурядным, а душа — щедрой, все, что делал Дюк де Ришелье, осталось если не навсегда, то надолго. Как минимум, на два столетия.

Об этом, то есть о деяниях Ришелье, можно говорить еще долго — о том, как он вел себя во время очередной русско-турецкой войны, о том, что он сделал для Одессы во время чумы 1812-1814 годов — но пора двигаться дальше. К Воронцовскому дворцу. Да, а как же ядро в цоколе памятника Ришелье? Да и сам памятник… И легенды с ним связанные… Нет, задержимся еще чуть-чуть.

Герцог де Ришелье умер в 1822 году. Идея поставить ему памятник в городе, который ему обязан своим процветанием, возникла почти сразу после этого печального события. Тремя годами позже бронзовая статуя и рельефы постамента были доставлены в Одессу. Год спустя статуя стала на постамент, а торжественное открытие памятника состоялось в 1828 году. С тех пор бронзовый Ришелье непременное действующее лицо спектакля, разворачивающегося в декорациях города. Как служил герцог Одессе при жизни, так продолжает ей служить, застыв изваянием в центре бульвара. Один из секретов очарования Одессы заключался в том, что при строительстве утилитарность непременно сочеталась с эстетикой, а декоративные сооружения несли заодно и служебную функцию. Так и памятник герцогу Ришелье — не только украшение, не только великолепное скульптурное произведение, но и береговой ориентир, обязательный персонаж местных лоций. Совершенно необходимый, чтобы без потерь пристать к причалам одесского порта.

Ядро в цоколе памятника появилось поздней, после Крымской войны, после обстрела Одессы англо-французской эскадрой. Между прочим, и барельеф на цоколе пострадал в результате этого обстрела. Установить же время появления первого анекдота о памятнике Дюка сложно — так их много. Самый удачный, пожалуй, относится к началу XX столетия. Он связан с названием города. Якобы Ришелье упрекнули в том, что он построил город на месте, где сильно сказывается нехватка воды. В ответ на упрек, Ришелье повернулся к морю, указал на него и сказал «ассе до», что по-французски означает: «Воды достаточно». Прочитанные зеркально, эти слова стали названием «Одесса», а статуя Дюка указывает на море, повторяя их. Неправда, конечно, но звучит неплохо. Как неплохо, уже в последней трети XX века, придуман анекдот о том, что Дюк получил телеграмму от родственников: «Встречай, приезжаем на лето в Одессу». Поспешил на берег и … застыл с телеграммой в руке, увидев, сколько их.

Дюк фигурирует не только в анекдотах, он — частый гость на страницах книг, связанных с Одессой. На страницах, проникнутых поэзией и высоким пафосом. Самые пронзительные строки посвятил ему, пожалуй, Владимир Зеев Жаботинский в романе «Пятеро»: «И над лестницей каменный Дюк — протянул руку и тычет в приезжего пальцем: меня звали дю-Плесси де-Ришелье — помни, со всех концов Европы сколько сошлось народов, чтобы выстроить один город».